Для создания некоторых материалов и при желании поделиться эмоциями и «инфой» с читателями журнала необходимо просто приехать домой, сесть за компьютер или лист бумаги и… все подробно изложить. Я называю такие материалы «эмоциональные однодневки», когда ощущение от рыбалки еще бурлит в крови и ты взахлеб рассказываешь, как там было! Но есть и такие «информационно-познавательно-зажигающие» темы, изложение которых требует значительного осмысления и… осознания, что ты просто ТАМ был!
В Армению я приехал по делам и совсем не рассчитывал на рыбалку. Тем не менее, я не люблю уезжать куда бы то ни было, даже в безводную пустыню, без минимального набора снастей. В этой поездке у меня с собой было четырехколенное удилище 5 класса, плавающий шнур и пара коробок с мушками мелкого и среднего размера.
И вот неожиданно выяснилось, что у меня есть свободные сутки. К тому времени я познакомился с ереванским рыболовом по имени Мартин. Он из тех, кого не нужно долго уговаривать съездить на рыбалку. Утром в субботу он заехал за мной в гостиницу. Работающая на сжиженном газе старенькая «Нива» прекрасно показала себя в этой поездке, а всего мы «намотали» около 400 км.
Мартин решил ехать на реку Арпа, которая (как и все реки Армении) относится к бассейну Каспийского моря. Она течет на юг и впадает в Аракс, который образует границу Армении с Турцией и Ираном. Восточнее, на территории Азербайджана, Аракс сливается с Курой. Местные рыболовы — убежденные сторонники традиций. Поэтому по дороге мы остановились, чтобы набрать червей. Я решил, что не время вставать в позу и рассказывать, что мы, мол, ловим исключительно на искусственные мушки. Накопали червей (насколько я помню свои детские рыбалки, черви здесь водятся обычные навозные) и поехали дальше. Дорога шла по равнине обширной долины реки Аракс, вдоль границы с Турцией. К югу, за границей, сияла снегами и льдом огромная гора Арарат.
Через час дорога повернула в горы, на восток. Армения — страна засушливая, воды здесь не хватает. Горы покрыты сухой степью; лес и даже кусты растут далеко не везде. На горах, ближе к перевалам, еще весна — с дороги видны целые поляны ярчайших цветов. А в долинах все уже высохло и даже сгорело под солнцем, хотя на дворе еще только середина июня.
Армения — одна из тех стран, где человек, чтобы выжить, должен хорошо поработать. Есть мнение, что дикая природа без следа человеческих рук (или ног) всегда лучше, чем любой рукотворный ландшафт. Например, в Сибири и особенно на Севере поселения человека выглядят намного хуже, чем окружающая их «дикая», нетронутая местность. Но вот в Армении многие деревни являются буквально оазисами среди каменистой пустыни — одни только светлые шиферные крыши торчат из сплошной зелени фруктовых садов. А кругом высятся голые горы, где и трава‑то растет не везде.
По дороге мы разговаривали — в основном, конечно, о рыбалке. Я узнал, что из крупных рыб в Армении можно поймать сомов и сазанов. Хорошо ловится всякая «равнинная» рыба в пограничной реке Аракс, но туда сложно достать пропуск. Мартину приходилось ловить в Араксе сомов весом больше 30 кг. Знаменитая севанская форель почти исчезла, и поймать ее на удочку очень сложно. Зато речная форель-пеструшка во многих местах до сих пор довольно многочисленна. Эта рыба в здешних реках бывает очень крупных размеров — до 8 кг. Я сильно подозреваю, что в данном случает речь идет о «каспийском лососе» — каспийской форме кумжи, которая нагуливалась в Каспии, а на нерест заходила в реку Кура и ее притоки. К сожалению, эта замечательная рыба, достигавшая веса более 50 кг, сейчас почти исчезла. Каспийская кумжа заходила и в Волгу, но здесь о ней тоже давно забыли. Более мелкие «лососи», говорят, до сих пор попадаются в реке Терек. Форель крупного размера ведет хищный образ жизни и местным рыболовам попадается исключительно на малька.
До реки Арпа мы доехали за несколько часов; день был очень жаркий. Речка небольшая, шириной в среднем 10–15 м. Местами она зажата в скальные «щеки», но чаще имеет пойму шириной до 50–100 м. Долина окружена высокими горами; во многих местах видны «стенки» из столбчатых базальтов. Уклон реки большой; дно состоит в основном из гальки и валунов, встречаются серьезные пороги. Вода в реке мутноватая (дно видно на глубине сантиметров 30–35). Уровень воды оказался меньше, чем должен быть в это время года. Река Арпа соединена с озером Севан тоннелем длиной 80 км; часть ее воды используют для того, чтобы поднять уровень озера. Кроме того, летом много воды разбирается на полив. Так или иначе, воды было маловато. Меряю температуру — 18 °С.
Первое, что видишь, когда подходишь к берегу здешних рек, — лягушек. Их множество — оливковые, бурые, зеленые и комбинированной раскраски. Был самый разгар их «нереста», так что самцы самозабвенно орали свои песни. Буквально на каждом твоем шагу по берегу в воду прыгает очередная квакушка, а то и две-три. Звуки при этом раздаются самые «форелевые» — поневоле оборачиваешься на каждый такой всплеск. Вообще продуктивность реки Арпа явно высокая. Например, среди береговых камней ползали крупные веснянки, тут же виднелись их оставшиеся после линьки шкурки. Всякой мелкой рыбки в реке тоже полно — заходишь в воду, а мальки так и разбегаются.
Мартин размотал обычную, довольно грубую поплавочную удочку, насадил на два крючка червей и начал ловить в проводку. Ловил он только в ямках и на плесах — в других местах мелко и слишком быстрое течение. Попадались карповые рыбы небольшого размера — быстрянка, усач, храмуля. Я начал ловлю со стримера, затем перешел на средних размеров муховоблер. Мартин тщательно облавливал несколько рядом расположенных плесов, а я решил пройтись и поглядеть, как выглядит река выше по течению. Эта часть долины довольно широкая, так что Арпа несколько напоминала лососевые реки в районе Магадана — галечные косы, протоки, заросли ив по берегам. Правда, галька крупнее, и попадается много крупных валунов. Можно себе представить, в какой поток эта речка превращается во время паводков!
Поднимался я с муховоблером, а спускаться по тем же местам решил с нимфой. Это позволило наконец‑то поймать хоть что‑то: при очередном забросе приманка упала у самого берега, и ее тут же схватила большая лягушка. Да, все в жизни когда‑нибудь происходит в первый раз — такая добыча мне еще не попадалась. Кстати, в США ловля лягушки-быка на удочку считается разрешенным способом. Ловят ли ее там нахлыстом? Специально — нет, но бывает, попадается. Говорят, приличная лягушка на тонком поводке — это очень серьезная добыча. Нужно будет подумать о специальных лягушачьих мушках и способах подачи…
Через час я вернулся назад к машине без единой поклевки рыбы (лягушка не в счет). Поводок оказался сильно истертым камнями. Да, нужно чаще заменять его на свежий. Лягушку и потертый выдержит, но вдруг рыба попадется… Пока я ходил по реке, Мартин поймал с десяток мелких усачей и храмуль. Мы решили ехать на другое место, где нам предстояло ночевать. Это оказался глубокий тихий плес под порогом. Один берег был скальным, другой — невысокий обрыв. Я обловил новое место стримером и муховоблером, затем попробовал сухую мушку. Всплесков было много, но играли только мелкие уклейка и быстрянка. Поймать этих шустрых рыбок оказалось не слишком сложно, но ничего более интересного не клевало. Еще одна «перестройка» — привязал длинный поводок из лески диаметром 0,2 мм и начал ловить на нимфу. Довольно долго я был без поклевки — усачи игнорировали мою нимфу, или же я подавал ее на неправильной глубине. Мартин в это время ловил на удочку; усачи один за другим хватали червей.
Впрочем, кто может помешать благородному джентльмену насадить на нимфу половинку червя? Только другой джентльмен… Не обнаружив таковых в радиусе заброса, я впервые за долгие годы «осквернил» пальцы шустрым навозничком. Да, разница существенная — поплавок (пардон, индикатор поклевки) сразу затонул, и я вытащил прилично сопротивляющегося усачика размером в полторы ладони. Дело пошло. Поймав их с десяток, я вполне насытился процессом и вновь убрал червей подальше в тень. Теперь, когда ясно, где стоит рыба и как нужно подавать приманку, я буду не я, но раздразню ее «правильным» способом. Так и оказалось — небольшая темно-бурая нимфа с черной вольфрамовой головкой хоть изредка, но соблазняла усачей и быстрянок. Соотношение «с червями / без червей» составляло примерно 15 / 1. Думаю, это нормально для ловли нехищных карповых на тихом течении и в довольно мутной воде. Кстати, подсадка натуральной приманки на муху практикуется в некоторых регионах мира для ловли особо привередливых рыб. Например, у рыболовов Байкала особая мушка с червем или половинкой кузнечика — обычная приманка для хариуса. В западной Канаде нимфу с подсадкой опарыша часто используют для местного речного сига (mountain whitefish). Эта рыба предпочитает довольно быстрое течение и является ближайшим родственником сига-валька из рек Восточной Сибири.
Ловля без наживки оказалась намного более монотонной — клевало далеко не при каждой проводке. Но именно когда не клюет, начинаешь изощряться, проводить нимфу так и этак, добиваться ее совершенно правильного движения в толще воды. В какой‑то момент очередной проводки индикатор юркнул под воду. Я подсек и сразу почувствовал, что поймал что‑то намного более серьезное, чем мелкий усач. Рыба держалась у дна, делая резкие броски. Форель, это форель! Да, на крючке оказалась очень светлая пеструшка весом граммов в триста. Столь бледную окраску можно объяснить мутной водой реки Арпа. Плес небольшой, так что рыба явно видела все, что мы ей предлагали в течение нескольких часов: и червей на крючках, и различные нахлыстовые приманки. Поклевка на нимфу при ее подаче у дна произошла примерно на сотой проводке и показала, что иногда удается соблазнить и вялую, не питающуюся рыбу.
Мартин оказался настоящим добытчиком. Он сообщил, что сегодня клев плохой, на удочку почти не ловится, и он (как всегда в таких случаях) будет ловить еще и сеткой. То, что было извлечено из багажника «Нивы», очень меня удивило: голь на выдумки хитра! Это была обычная «косынка» (треугольная ставная сетка из тонкой лески) площадью около квадратного метра, соединенная с трехметровым телескопическим удилищем с катушкой. Выше сетки на леске закреплен большой поплавок из пенопласта. Эту «спортивную сеть» Мартин прямо с берега забросил с помощью удилища в тихое место у обрывистого противоположного берега. Сетка утонула, а поплавок остался на поверхности. Буквально через минуту он задергался, и в сетке оказалась небольшая храмуля. Вот так снасть!
Я сам ихтиолог; по работе мне много приходилось ловить сетями. Когда долго бродишь с удочкой и никак не можешь добиться поклевки, появляется желание добраться до рыбы каким‑нибудь другим способом. Во-первых, хочется убедиться, есть ли она вообще в этом месте, а если есть, то почему не ловится. Именно поэтому присутствие рядом «человека с сетью» здесь, на незнакомой реке и в новой для меня стране, явно могло быть полезным. Мартин следил сразу за двумя поплавками (на удочке и на сетке) и периодически вытаскивал на берег то усача, то храмулю.
Тем временем день кончался, стало темнеть. Мне приходилось читать, что в некоторых местах крупная речная форель и проходная кумжа берут в основном ночью, в полной темноте. Правда, по словам Мартина, здешняя форель чаще ловится утром или днем, часов с 8 утра, а ночью не клюет. Несмотря на эту информацию, я весь вечер простоял на камне выше «нашего» плеса, раз за разом проводя черный муховоблер против течения — то вдоль одного берега, то вдоль другого, то по фарватеру плеса. Была надежда, что если на этом плесе еще остались форели, они могут к ночи выйти из укрытий. Я ловил до самой темноты и затем пошел спать; на мушку за весь вечер ничего не попалось. А вот в сетку еще до полуночи одна за другой залетели две форели, одна — с полкилограмма. Стало быть, рыба присутствовала, но не брала. Ну что же, это тоже информация.
Утром мы поднялись часа в четыре, задолго до рассвета, и переехали на другое место. К новому плесу я подошел еще в темноте и снова начал забрасывать черную мушку. Это непросто делать в окружении скал и деревьев, но когда рассчитываешь на поклевку интересной рыбы, есть стимул издеваться над собой и снастью. Постепенно светало. Я начал медленно двигаться вниз по течению, облавливая плесы и ямки возле больших камней — все участки, где течение хоть чуть замедлялось. Ловить на стример было сложно — из‑за скал и зарослей приходилось брести прямо по воде, делая забросы в основном вниз по течению. Стример, подтягиваемый против течения, выходил на поверхность и вряд ли мог привлечь осторожную рыбу. Поэтому я перешел на муховоблер — даже при протяжке против струи эта приманка устойчиво играла под поверхностью. Игра муховоблера передается по шнуру и хорошо ощущается в виде вибраций, так что даже при плохой видимости всегда можно понять, если поводок запутается или на крючок нацепится мусор.
За час я обошел несколько перспективных на вид мест, но поклевок не было. Вернувшись к машине и позавтракав, я снова пошел вниз, чтобы обловить те же места уже при полном свете. В этот раз я прошел дальше, и тут мне попалась вторая форелька — весом граммов на двести. Она стояла между камней на тягуне — в нижней, мелкой части плеса. Рыба взяла серебристый с темными пятнами муховоблер на крючке четвертого номера, как заправский хищник. Поклевок в той же точке было несколько, но была ли это одна и та же рыба или разные, непонятно.
Еще через пару часов солнце осветило дно долины, и стало жарко. Мы проехали выше по реке, обловили красивый каньон с порогами. На удочки ничего не попалось, а в заброшенной в яму сетке запуталась маленькая и тощая радужная форель. Это не местная рыба — «радужка» убегает из рыбоводных хозяйств. Судя по плохой упитанности, в реке она неважно себя чувствует. Никакого сравнения с толстой, хорошо откормленной пеструшкой.
Итог поездки: за вечер и утро на мушку пойманы две небольшие форели при почти нулевой активности этого вида. На червя форель не брала; желудки попавшихся в сеть рыб были пусты. На будущее нужно иметь в виду, что поводки при ловле на горных реках необходимо часто заменять — они быстро повреждаются камнями. Кроме того, для ходовой ловли здесь просто необходимы ботинки со стальными шипами. Простой войлочной подошвы может быть недостаточно — камни в реках крупные и очень гладкие.
Информация к размышлению:
Через неделю Мартин позвонил мне и сообщил, что он снова побывал на реке Арпа. На этот раз вода была более высокая и мутная, и форель клевала: он поймал на удочку, на червя штук 12 — весом до полутора килограммов…
Материал опубликован в четвертом номере журнала за 2009 год